Таис Афинская - Страница 130

130

1. Парашакти – высочайшая сила тепла и света, порождающая все на земле.

2. Джнанишакти – сила разума или мудрого знания, она двусторонняя: Смрити, или память, – гигантская сила, способная оживлять прежние представления и будущие ожидания, и вторая сторона: ясновидение – прозрение сквозь завесу Майи во Время, которое едино во всех трех его аспектах – прошедшем, настоящем и будущем – и гораздо сложнее, чем то, какое ощущается человеком по биению своего сердца.

3. Иччхашакти – сила воли, напряжение токов внутри тела для выполнения желания.

4. Крияшакти, или сила мысли, которая материальна и может производить действия своей энергией.

5. Кундалинишакти – жизненный принцип всей Природы. Сила эта движется, змеевидно извиваясь, сочетая две великие противоположности, притяжения и отталкивания, почему называется еще змеем. Кундалини уравновешивает внутреннее и внешнее в жизни. Поступательное ее движение внутри человека дает силу Камы-Эроса и ведет к перевоплощению.

6. Мантрикашакти, или сила речи и музыки, знаков и букв.

Из всего этого перечисления материнских сил больше всего понравилось эллинам Кундалинишакти, понятие, близкое им обоим, художникам и поэтам по духу, родственное диалектике Гераклита Эфесского, Анаксагора и Антифонта. Лисипп заметил, что у мудрых философов еврейских народов змей является силой зла, погубившей счастливую жизнь первых людей.

Оба индийца улыбнулись, и старший сказал:

– Наша священная книга Айтарея называет вашу Гею-Землю Сарпораджини, царицей змеев, матерью всего, что движется, ибо змей – символ движения в игре противоположных сил. По нашим преданиям, была прежде раса змеевидных людей, или Нагов, числом всего не более тысячи. Теперь новая порода людей, пятая по счету, символ которой Бык и Корова. Бык священен у вас на Западе, корова – у нас. От Нагов перешла к моему народу способность властвовать над страшными ядовитыми змеями Индии. Здесь, в нашем храме, есть жрица Нага, исполняющая обряд поцелуя священного змея. Никто из смертных даже высшей касты не может совершить этого обряда и остаться в живых!

Таис, загоревшись любопытством, заручилась обещанием старшего жреца, что ей будет показан страшный обряд.

Многое в рассказах индийцев осталось непонятным и для Таис и для Лисиппа. Огромная продолжительность времени, исчисляемого ими от сотворения мира, в корне противоречила подсчетам египетских, финикийских, еврейских и пифагорейских мудрецов. Всего короче оно считалось у евреев – шесть тысяч лет. По индийским данным, первые настоящие, люди появились на Земле восемнадцать миллионов шестьсот шестнадцать тысяч пятьсот шестнадцать лет тому назад. С такой пугающей точностью индийцы вычислили длительность грозного и темного периода бедствий в истории человечества, наступившей после великой битвы в Индии, когда погиб цвет человечества две тысячи семьсот семьдесят лет тому назад. Эта эпоха, или, как они называли, Кали-Юга, должна продлиться еще четыреста двадцать девять тысяч лет.

– Другие мудрецы исчисляют ее гораздо короче, – сказал высокий индиец, – всего в пять с небольшим тысяч лет.

Лисипп и Таис переглянулись. Такое громадное расхождение противоречило точности предыдущих колоссальных цифр. Заметив недоумение эллинов, индийцы продолжали повествовать о точных исчислениях, разработанных их математиками. В книге «солнечной науки» время делится особым, незнакомым эллинам способом. Один час равен 24 минутам эллинов, а минута, или викала, – 24 секундам. Дальше время дробится последовательно по 60 крат, и дробление это доходит до кашты: невообразимой человеку краткости мгновения в одну трехсотмиллионную долю секунды. На вопрос Лисиппа, зачем придуманы числа, которые нельзя ни измерить, ни вообразить, индиец ответил, что человеческий разум имеет две ступени сознания. На высшей ступени, называемой «буддхи», он способен осмысливать столь малые величины и познать построения мира из мельчайших частиц, центросил, вечных и несокрушимо прочных, хотя они всего лишь точки энергии.

Эллины узнали о великом враче Дживаке, жившем триста лет назад, обладателе камня, который освещал органы внутри тела, о другом враче, умевшем предохранять людей от заболевания оспой, втирая им в маленькую ранку кровь, взятую от перенесшего болезнь человека.

– Почему же теперь врачи повсеместно не пользуются этим способом, – воскликнула Таис, – и сами вы говорите о них, как о чем-то полузабытом?

Старший жрец посмотрел на нее длительно и безмолвно, а младший вскричал с негодованием:

– Нельзя говорить так, прекрасная посвященная! Все это и еще многое другое – тайна, запертая в древних книгах. Если она забыта, значит, так угодно богам и Карме. Когда мы, жрецы высшей касты, узнаем, что чтение священных книг подслушано человеком низшей касты, мы вливаем ему в уши расплавленный свинец!

– Как же вы тогда заботитесь о распространении знаний? – спросила не без язвительности Таис. – Только что я слышала речь о бедах невежества.

– Мы заботимся не о распространении, а о сбережении знания среди тех, кому надлежит им обладать! – ответил высокий жрец.

– Среди одной касты? А как же с другими – пусть пребывают и невежестве?

– Да. И выполняют предназначенное. Если они его хорошо исполнят, то в будущей жизни они родятся в другой, более высокой касте.

– Знание, хранимое в узком кругу, неминуемо будет слабеть и забываться, – вмешался Лисипп, – а замкнутые круги каст хороши для выведения пород животных, а не людей. Спартанцы пытались создать породу воинов, даже преуспели в этом, но в жизни все меняется скорее, чем рассчитывают люди. И военная жизнь поставила лакедемонян на край гибели.

130